Рассказ №0515 (страница 2)

     - Снимай штаны!
     Он не двигался, я сильно ударила его в живот, он согнулся и застонал. Потом стал стягивать штаны. У него стоял и был не такой уж маленький. Я взяла его в руку, оголила головку.
     - Я тебе нравлюсь?
     - Да.
     - Очень?
     - Да.
     - Ты дрочишь по ночам?
     - Да.
     - О чем ты думаешь в это время?
     - О вас. - Ох, вот как? И что же ты представляешь, а?
     - Что вы приходите на урок в класс и потом при всех снимаете юбку, - он тяжело дышал.
     - И что?
     - Потом снимаете и трусики...
     - Ты знаешь какие я ношу трусики?
     - Да, я подглядывал, когда вы стояли с директором на лестнице.
     - В чем же я остаюсь?
     - В чулках и в кофточке.
     - Дальше.
     - Ну вы ходите...
     - Не ври!
     - Бьете нас линейкой.
     - Всех?
     - Меня.
     - А потом?
     - Садитесь на парту передо мной, расставляете ноги и водите рукой по груди и ногам и там...
     - Скотина! - я сильно ударила его ногой вбок. Он упал, я стала пинать его, он вскрикивал, его член стоял, головка покраснела, я схватила за него и ущипнула. Он заскулил. - Встань, ну!
     - Откуда ты знаешь, где я должна водить?
     - Видел по видику.
     - Дрочи. Быстро, - видимо у меня дрожал голос, сок уже тек сквозь мокрые трусики. - Дрочи, ну, быстро!!
     Он стал двигать рукой и смотрел мне на ноги, его лицо исказилось. Я расстегнула кофточку, грудь вывалилась. Он обомлел, рука задвигалась быстрее.
     - Иди сюда, ближе. Ты сосал у женщин?
     - Что сосал?
     - Внизу, между ног, вот здесь? - я расстегнула юбку, подняла ее на талию, отодвинула трусики в сторону.
     - Нет, - казалось, что он упадет. Я взяла его за волосы и притянула к лону. Он ткнулся носом между губок, его нос был холодным.
     - Языком, ну, давай, - он стал лизать. - Выше, да здесь.
     Через минуту подступили спазмы, искры, свечение, все... по-моему, я сильно сжала ноги, так, что тон кричал, ему нечем было дышать, я рвала ему волосы...
     Она дрожала, глаза почти закрылись, лицо покрылось пятнами.
     - Ну, ну... - сказал я, и она пальчиками свободной правой руки проникла туда, поймала его и почти остервенела...
     - Потом что? - сказал я, но она уже не слушала меня и не видела...
     - Еще несколько раз, потом била его... ох... заставила вообще раздеться... била ногами... ай! потом лизал анус... долго, заставляла совать туда язычок... я постоянно кончала... потом била его по щекам, чтобы не вздумал никому рассказать...
     - Мы мимо проходили и услышали его крики. Мы знали, что вы вдвоем в классе, - но она меня не слушала. - Потом это повторялось? - крикнул я.
     - Да. Да, - ее пальцы блестели и двигались с сумасшедшей быстротой, иногда почти полностью скрываясь внутри.
     - Часто?
     - Почти каждый день...
     - До сих пор?
     - Да... ох... да... да... ооо! - брови изумленно поднялись, губы скривились, она падала в медленно открывающуюся сверкающую пропасть, тело в ремнях забилось, соски напряженно вздрагивали, она была чертовски красива сейчас.
     Макс вскочил, сорвал ремешки с ног и рук, повалил ее на живот на пол, приподнял зад, развел ноги и начал грубо и методично. Я слышал ее стоны, видел, как похотливо она движет ягодицами ему навстречу, как капает слюна изо рта, как темнеют ее волосы, и мне хотелось задушить эту обезумевшую кошку.
     - В меня, в меня, - кричала она, но Макс деловито кончил ей на спину. Потом я схватил плетку и ударил ее по ягодицам, она дернулась и замерла, все еще всхлипывая. Что-то остановилось во мне.
     - Хватит, пойдем, - сказал я Максу. - За шкафом дверь в душ, бутерброды на столе. Водка. Дверь захлопните, - сказал я и мы вышли.
     - Ты был прав, - сказал Макс.
     - Увидим, - ответил я.
     На улице тихо и пустынно светились фонари, и через 10 минут на магистрали такси подобрало нас.
     Уже наверху, в квартире у меня, Макс позвонил сестре, что останется здесь.
     - Будешь коньяк? - спросил я.
     - Я - водки. Ты был прав.
     - Время покажет, - я думал теперь о ее глазах, какими они были, когда я закрывал дверь. Они были спокойными и внимательными, и я не сомневаюсь, что они заметили мои слегка дрожащие пальцы.
     Макс часто оставался у меня, его родители погибли пять лет назад. Он жил в двухкомнатной квартире со смежными комнатами вдвоем с двадцатичетырехлетней сестрой. А ему было 17, унисон их жизни как раз и не мог соединиться на этих 32 квадратных метрах. Ее вечеринки - это только ее вечеринки, после которых должны быть только ее ночи. Спасительный приют был в 17 квартире, на четвертом этаже хорошего дома по ул. Кирова, - у меня в квартире, которую я занимал один. Сдавать в интернат меня не стали. Отец и с ним мать третий год работали в Пакистане в торгпредстве. В классе дико завидовали шмоткам, а я сам дико завидовал иногда своему свободному времени.
     Мы с Максом были неплохие ребята, которые никогда не знали никакого Ленюлю до этой ночи...

     
     Год заканчивался тихо и мирно, близились летние каникулы, ровный голос Жанны Павловны по-прежнему поднимал мою персону, либо персону Макса, так же как и любого другого. Но я боялся за Макса - он всегда так при этом краснел, что Люба Нечаева в душе заходилась, принимая это на свой счет.
     30-го нас отпустили, а 2-го мы с Максом решили отбыть из города на байдарках. Но нас по понятному поводу пригласила на вечеринку Люба. Мы как раз обсуждали эту проблему, когда мимо нас по коридору прошла Жанна Павловна. Я остолбенел. Я всегда столбенел, когда видел ее походку. Мне стало грустно.
     Вообще-то я принципиально не пью плохие напитки и много. Я изменял себе в этом всего один раз, именно в тот вечер, у Любы. Мы пили все и до тех пор, пока жизнь не замигала у нас перед глазами бесшабашными огоньками игральных автоматов. Мы были счастливы, Макс обнимал Любу и я смирился уже с тем, что мне придется возвращаться домой одному.
     - Идиот! Идиот!! - закричала на кухне Любка. Вышел Макс, и я понял, что пора, раз все вернулось на круги своя.
     На свежем воздухе в ночной прохладе я спросил, что заставило ее так изменить свое мнение о нем?
     - Как я теперь припоминаю, я сказал ей буквально следующее: "Мадам, как вы относитесь к тому, чтобы стать любовницей моего добродушного пса?" Вт, собственно, и все.
     - Что ты имел в виду под псом?
     - Именно моего пса Чери.
     - Значит, она поняла тебя правильно;
     Тем временем мы спокойно двигались к проспекту, чтобы на такси уехать из этого места, но игральные барабаны крутились все быстрее, лампочки вспыхивали, как стоп-сигналы, а удар не стал такой уж большой неожиданностью. Неожиданность проявилась в том, что большое и бесчувственное тело Макса уже втаскивали в "девятку".
     К Жанне приехала ее сестра Лия с мужем. Она была чуть старше и всем, что было в жизни Жанны особенного, она была обязана своей оригинальной сестре. И даже оригинальной ее семье. Вадим очень, очень оригинален, говорила Лия ей перед свадьбой. Такая оригинальность Жанну не прельщала, но она любила в сестре воплощение своих снов. Период восторженного поклонения прошел года два назад и уступил место деловому сотрудничеству на почве насыщения жизни оригинальностью.
     И теперь утром, после жаркой ночи, когда они любили друг друга, а потом приняли вместе ванну, кофе на террасе дачи казался особенно вкусным; среди сосен, солнца, хвои и ее запахов, тишины, как результата отсутствия кого бы то ни было в округе за километр.
     Вадим вышел к завтраку в отличии от них совсем обнаженным.
     - Не опасайся, дорогая, со временем его наклонности уже не делятся пополам. Мы, в конце концов, проиграли этот раунд.
     - От чего же, - Вадим положил руку на ногу Жанне и стал двигать ее вверх.
     - Ого, ты меняешься на глазах, Жанна действует на тебя неотразимо. Вперед, Жанна, обрати его опять в нашу веру.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ]

Читать также:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.