|
|
 |
Рассказ №3274 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 21/11/2002
Прочитано раз: 186173 (за неделю: 0)
Рейтинг: 79% (за неделю: 0%)
Цитата: "В городе было несколько высших учебных заведений, много молодежи, поэтому дома терпимости составляли в нем целый квартал: длинную улицу и несколько переулков. Васька был известен во всех домах этого квартала, его имя наводило страх на девиц, и, когда они почему-нибудь ссорились и вздорили с хозяйкой,- хозяйка грозила им:..."
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ] [ ]
.'Это была девушка среднего роста, толстая и такая плотная - точно ее молотками выковали. Грудь у нее могучая, высокая, лицо круглое, рот маленький с толстыми ярко-красными губами. Безответные и ничего не выражавшие глаза напоминали о двух бусах на лице куклы, а курносый нос и кудерьки над бровями, довершая ее сходство с куклой, даже у самых невзыскательных гостей отбивали всякую охоту говорить с нею о чем-либо. Обыкновенно ей просто говорили:
- Пойдем!..
И она шла своей тяжелой, качающейся походкой, бессмысленно улыбаясь и поводя глазами справа налево, чему ее научила хозяйка и что называлось "завлекать гостя". Её глаза тау привыкли к этому движению, что она начинала "завлекать гости" прямо с того момента, когда, пышно разодетая, выходила вечером в зал, еще пустой, и так ее глаза двигались из стороны в сторону всё время, пока она была в зале: одна, с подругами или гостем - все равно.
У нее была еш,ё одна странность: обвив свою длинную косу цвета нового мочала гокруг шеи, она опускала конец, ее на грудь и все время держалась за нее левой рукой,- точно петлю носила на шее своей...
Она могла сообщить о себе, что зовут ее Аксинья Калугина, а родом она из Рязанской губернии, что она девица, "согрешила" однажды с "Федькой", родила и приехала в этот город с семейством "акцизного", была у него кормилицей, а потом, когда ребенок умер, ей отказали от места и "наняли" сюда. Вот уже четыре года она живет здесь...
- Нравится? - спрашивали её.
- Ничего. Сыта, обута, одета... Только беспокойно вот... И Васька тоже... дерется всё, чёрт...
- Зато весело?!
- Где? - спрашивала она, "завлекая гостя".
- Здесь-то... разве не весело?
- Ничего!..- отвечала она и, поворачивая головой, осматривала зал, точно желая увидеть, где оно тут, ато веселье.
Вокруг нее всё было пьяно и шумно и всё - от хозяйки и подруг до формы трещин на потолке - было знакомо ей.
Говорила она густым, басовым голосом, а смеялась лишь тогда, когда ее щекотали, смеялась громко, как здоровый мужик, и вся тряслась от смеха. Самая глупая и здоровая среди своих подруг, она была менее несчастна, чем они, ибо ближе их стояла к животному.
Разумеется, больше всего скопилось страха пред Васькой и ненависти к нему у девиц того дома, где он был "вышибалой". В пьяном виде девицы: не скрывали этих чувств и громко жаловались гостям на Ваську; но, так как гости приходили к ним не затем, чтоб защищать их, жалобы не имели последствий. В тех же случаях, когда они возвышались до истерического крика и рыдании и Васька слышал их,- его огненная голова показывалась в дверях зала и равнодушный, деревянный голос говорил:
- Эк ты, не дури...
- Палач! Изверг! - кричала девица.- Как ты смеешь уродовать меня? Посмотрите, господин, как ок меня расписал плетью...- П девица делала попытку сорвать с себя лиф...
Тогда Васька подходил к ней, брал ее за руку и, не изменяя голоса,- чти было особенно сграшно,- уговаривал ее:
- Не шуми... угомонись. Что орешь без толку? Пьяная ты... смотри!
Почти всегда этого было достаточно, и очень редко Ваське приходилось уводить девицу из зала.
Никогда никто из девиц не слыхал от Васьки ни одного ласкового слова, хотя /многие из них были его наложницами. Он брал их себе просто: нравилась ему почему-либо та или тга, и он гопорил ей:
- Я к тебе сегодня почевать приду... Затем он ходил к ней некоторое время и переставал ходить, не говоря ей ни слова.
- Ну и чёрт! - отэывались о нём девицы.- Совсем деревянный какой-то...
В своем заведении он жил по очереди почти со всеми девицами, жил и с Аксиньей. И именно во время своей связи с ней он се однажды жестоко выпорол.
Здоровая и ленивая, она очень любила спать и часто засыпала в зале, несмотря на шум, наполнявший его. Сидя где-нибудь в углу, она вдруг переставала "завлекать гостя" своими глупыми глазами, они неподвижно останавливались на каком-нибудь предмете, потом веки медленно опускались и закрывали их и нижняя губа ее отвисала, обнажая крупные белые зубы. Раздавался сладкий храп, вызывая громкий смех подруг и гостей, по смех не будил Аксинью.
С ней часто случалось это; хозяйка крепко ругала ее, била но щекам, но побои не спугивали сна: поплачет после них Аксинья и снова спит.
И вот за дело взялся Васька.
Однажды днем, когда девица заснула, сидя па диване рядом с пьяным гостем, тоже дремавшим, Васька подошел к ней и , молча взяв за руку, новел ее за собой.
- Неуж-то бить будешь? -спросила его Аксинья.
- Надо...- сказал Васька.
Когда они пришли и кухню, он велел ей раздеться.
- Ты хоть не больно у'ж...- попросила его Аксинья.
- Ну, ну...
Она осталась и однон рубашке.
- Снимай! - скомандовал Васька.
- Экой ты озорник! - вздохнула девушка и спустила с себя рубашку.
Васька хлестнул её ремнем по плечам.
- Иди на двор!
- Что ты? Чай, теперь зима... холодно мне будет...
- Ладно! Рразве ты можешь чуистнонать?.. Он вытолкнул ее в дверь кухни, провел, подхлестывая ремнем, по сеням и на дворе приказал ей лечь на бугор снега.
- Вася... что ты?
- Ну, ну!
И, толкнув ее лицом в снег, он втиснул в него её голову для того, чтобы не было слышно её криков, и долго хлестал ее ремнем, приговаривая:
- Не дрыхни, не дрыхни, не дрыхни... Когда же он отпустил ее, она, дрожащая от холода и боли, сквозь слезы и рыдания сказала ему:
- Погоди, Васька! Придет твое время... и ты заплачешь! Есть бог, Васька!
- Поговори! - спокойно сказал он.- Заспи-ка в зале еще раз! Я тебя тогда выведу на двор, выпорю и водой обливать буду...
У жизни есть своя мудрость, ей имя - случай; она иногда награждает нас, но чаще мстит, и как солнце каждому предмету дает тень, так мудрость жизни каждому поступку людей готовит возмездие. Это верно, это неизбежно, и всем нам надо знать и помнить это... Наступил н для Васьки день возмездия. Однажды вечером, когда полуодетые девицы ужинали перед тем, как идти в зал, одна из них, Лида Черногорова, бойкая и злая шатенка, взглянув в окно, объявила:
- Васька приехал.
Раздалось несколько тоскливых ругательств.
- Смотрите-ка! - вскричала Лида.- Он - пьяный! С полицейским... Смотрите-ка! Все бросились к окну.
- Снимают его... Девушки! - радостно вскричала Лида.- Да ведь он разбился, видно!
В кухне раздался гул ругательств и злого смеха - радостного смеха отомщенных. Девицы, толкая друг друга, бросились в сени навстречу немощному врагу.
Там они увидали, что полицейский и извозчик ведут Ваську под руки, а лицо у Васьки серое, на лбу у него выступил крупными каплями пот и левая нога его волочится за ним.
- Василий Мироныч! Что это? - вскричала хозяйка.
Васька бессильно мотнул головни и хрипло ответил:
- Упал...
- С конки упал... - объяснил полицейский.- Упал, и - значит, нога у него под колесо! Хрясть... ну и готово!
Девицы молчали, но глаза у них горели, как угли. Ваську внесли наверх в его комнату, положили на постель и послали за доктором. Девицы, стоя перед постелью, переглядывались друг с другом, но не говорили ни слова.
- Пошли вон! - сказал им Васька. Ни одна из них но тронулась с места.
- А! Радуетесь!..
- Не заплачем...- ответила Лида, усмехаясь.
- Хозяйка! Гони их прочь... Что они... пришли! Боишься? - спросила Лида, наклоняясь к нему.
- Идите, девки, идите вниз...- приказывала хозяйка.
Они пошли. Но, уходя, каждая из них зловеще взглядывала на него,- а Лида тихо сказала:
- Мы придем!
Аксинья же, погрозив ему кулаком, закричала:
- У, дьявол! Что - изломался? Так тебе и надо...
Очень изумила девиц ее храбрость.
А внизу их охватил восторг злорадства, мстительный восторг, острую сладость которого они не испытывали еще. Беснуясь от радости, они издевались над Васькой, пугая хозяйку своим буйным настроением и немножко заражая ее им.
И она тоже рада была видеть Ваську наказанным судьбой; он и ей солон был обращаясь с нею не как служащий, а скорее как начальник с подчиненной. Но она знала, что без него не удержать ей девиц в повиновении, и проявляла свои чувства к Ваське осторожно.
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|
 |
 |
 |
 |
 |  | Я почуствовал что безумно хочу выебать эту мокрую суку, выебать ее грязно, чтобы показать ей наглядно какой я жесткий в ее сладкой пизде и приказал ей одеть на меня резинку и снять ее блядские джинсы. Она двусмысленно на меня посмотрела, мол, вот как жестко, и тут же принялась одевать на мой горячий хуй резинку, после облокотилась на столб, приспустив до колен штанишки, облизнула себе несколько пальчиков и намочила свою сладкую охуенную дырочку. Я охуел, немного наклонился и посмотрел как она себя мочит, мне немного передался запах ее такой скучавшей за хорошей еблей письки и мне сорвало крышу. Сам вид девочки с приспущенными штаниками на улице, с охуенными ухоженными дырочками наверное сможет вызвать эрекцию даже у 60-ти летнего старика. Она буквально взвыла и сказала: "Еби меня, еби!" Я начал долбить ее своим эрогированным членом, так что шлепки моих яиц по ее пухлой задницы стало слышно на всю округу. А я ебал и ебал ее, говорил ей какая она блядь и как мне с ней хорошо, она сняла с себя маечку и кинула на пол, обнажив свои груди, я взял ее одной рукой за задницу, а второй трогал ее сиськи, потом уже от изнеможения и кайфа она прошептала: "Я кончаю... " и я стал долбить ее еще неистовее, она выпустила мой хуй из своей пещерки, села на колени и принялась сосать, потом посадила меня на лавочку и села сверху спиной ко мне. Я потрогал свой член, он был весь в ее смазке, потом потрогал ее девочку и охуел от того какая она мокрая. А она уже вовсю двигалась на моем хуе сидя. Потом встала и я снова ввел ей во влагалище. Она задергалась и присела на корточки, я засунул ей в пизду палец и нащупал там дырочку которой она писяет, она секунд через пять мощно вылила на пол дохуя своих выделений, они были очень горячими, и их было так много что действительно чуствовалась что девочка давно не трахалась и ее очень возбуждает близость члена, я потеребил ее розочку еще немного и был повторной вознагражден порцией теплой водички. Она немного пересела и я вновь начал орудовать своими пальчиками, ей было очень охуенно и она вовсю писялась. После уже устав она начала одеваться, я начал восхищаться ее влагалищем. Она села рядом со мной и пописяла и тут же надела прямо на свою мокрую киску беленькие кружевные трусики и попросилась домой. Я сказал, окей, но дай мне немного полизать твою письку и дырочку попки. Она посопротивлялась, говорила что она грязная и вечером не подмылась, да еще и только опорожнилась, но я настоял и эта сучка стянув с себя джинсы встала раком на лавочку и моему взору открылась прекрасная картина. Я сразу бросился на эти сладости, начал вылизывать ее манящую задницу и уже довольно расхлябанную письку, которая пахла сексом и немного ее выделениями и меня это так возбудило что я начал дрочить себе член. Ей было охуенно, моя энергия передалась ей, она встала с лавочки, и полностью сняла джинсы и трусики (!) |  |  |
| |
 |
 |
 |  | Прокакавшись, я вернулся в комнату к отцу, и продолжил вешать ему лапшу на уши. Тогда папа положил меня лицом вниз на диван, подложив мне под лобок свёрнутое одеяло - так что моя круглая массивная попка приподнялась и заколыхалась в воздухе. Велел раздвинуть пошире ноги: И тут он впервые сделал со мной ЭТО - зачерпнул вазелина, и смазал мне дырку не только снаружи, но и внутри, причём глубоко, вогнав палец до конца, до упора. Я закряхтел, завертел задом, стал просить этого не делать. Но всё было бесполезно. Промазав анус, отец вставил мне туда длинный (сантиметров 15, наверно) твёрдый пластиковый наконечник от грелки, повесил её на гвоздь над диваном, и стал одновременно охаживать меня бруском по оттопыренной попе. |  |  |
| |
 |
 |
 |  | Мой член обильно выделял смазку, которая облегчало движения Кристины. "А кого ты трахнуть хочешь больше, меня или маму?"- снова спросила она, аккуратно надвигаясь на мой ствол своим телом. Мою крышу окончательно сорвало и потому я ответил ей: "Конечно тебя!" Ее движения стали более агрессивны. Приподнявшись над моим пахом, Кристина взяла мой член и провела им по себе, начиная от кучерявого пушка влагалища до глазка юного ануса. Она терла моим членом везде, где хотела. Потом ее игра стала более развратной. Приставив мой член то к вагине, то к анусу, Кристина изображала, что насаживается на него. Я с ума сходил от желания войти в ее дырочки. |  |  |
| |
 |
 |
 |
 |  | Стоя в центре казармы, Юрчик смотрит, как стриженые пацаны, повинуясь его голосу, стремительно соскакивают с коей, как они, толкая друг друга, суетливо натягивают штаны, как, на ходу застёгиваясь, выскакивают, толкая друг друга, в проход, и - глядя на всё это, Юрчик в который раз невольно ловит себя на мысли, что эта неоспоримая власть над телами и душами себе подобных доставляет ему смутное, но вполне осознаваемое удовольствие... может быть, Максим, говоря о "стержне", не так уж и не прав? И еще, глядя на пацанов, повинующихся его голосу, он невольно вспоминает, как точно так же когда-то он сам соскакивал с койки, как волновался, что что-то забудет, что-то сделает не так, как смотрел на сержантов, не зная, что он них ждать, - когда-то казалось, что всё это ад, и этому аду не будет конца, а прошло, пролетело всё, и - словно не было ничего... смешно! В начале службы - в "карантине" - он, Юрчик, был в одном отделении с Толиком, и вот они вновь оказались вместе - опять в "карантине", но между этими двумя "карантинами" пролегла целая жизнь, измеряемая не временем, а опытом познания себя и других, - "кто знает в начале, что будет в конце... " - думает Юрчик, глядя, как парни, сорванные с коек его приказом, суетливо строятся перед кроватями, рядами уходящими в глубь спального помещения... |  |  |
| |
|