|
|
 |
Рассказ №6861 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 29/12/2005
Прочитано раз: 33316 (за неделю: 8)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Вот Касым добрался до самой близкой и дорогой сердцу могилы. Эта было могила его жены со знакомыми до боли числами "1932 - 1987", с аккуратно покрашеным в зелёный цвет, цвет жизни, ограждением с узорами. Он сам его сделал, несмотря на то что никогда ранее до этого не сталкивался со сваркой, но тут вдруг научился и вложил в этот труд всю свою любовь и умение. Гранитный памятник правда немного покосился, потому что у него уже не было сил поставить его на место, строго перпендикулярно земле. А из треснутого стекла, прикрывающего пожелтевшую фотографию, смотрело на него знакомое и милое лицо и взглядом своим, своими фотографическими глазами, просило об одном, чтоб муженёк её повыдёргивал сор траву, полил цветы и дал ей что нибудь поесть. Касымбай знал об этом её желании, потому как сам приучил её к этому. Он достал из кармана два плесневелых и засохших пряника, один из которых был к тому же и надкусан. Когда-то ему дала их маленькая девочка, как раз на родительский день. Обычай такой, чтобы помнили и не забывали. Мать этой девочки сказала ей, указав на почиенного старца, что этот дедушка работает сторожем кладбище и часто убирает мусор возле её бабушки и возьми вот и отнеси ему гостинец. Девочка так и сделала, но не сдержалась и откусила немного, думая наверняка что никто этого не заметит. Её можно было понять. Работы в этих краях было мало. Один единственный карьер по добыче железной руды не мог удовлетворить все потребности населения и платили там меньше малого. В таких условиях народ мучался от постоянного безденежья. Касымбай попробовал размять их в руке, но без толку. То ли в руках его не осталось сил, то ли были они чересчур засохшими и он только убрал с них плесневелый налёт. Они весело, со стекляным визгом, опустились на колотую тарелку. А фотографические глаза жены продолжали умоляюще смотреть на него. Касым провёл рукой по очертаниям её лица сквозь стекло со слезами на глазах и словами:..."
Страницы: [ ] [ 2 ]
- Что же, милая моя Надюша, не хочешь больше ждать? А ведь столько прождала... Мне тоже было плохо без тебя. Один я совсем. Приду скоро... жди...
Касым сел на сколоченную им же маленькую скамейку и поставив свою тросточку чуть поодаль, пристроив на её набалдашник свой подбородок, точнее он сначала положил на него свои старческие ладони, а потом взгромоздил всё остальное. Надвинутая на лоб кепка и очки, испачканная кумысом куртка с новопосаженным пятном, протёртые штаны и лёгкие мокасины. Всё это сидело и плакало. Сквозь солнечные очки, за ними по щекам капали слёзы, стекая тоненькими струйками вниз и просаливая землю. Изредка его хрупкие плечи вздрагивали и если смотреть на старика издали то было понятно, какой глубокий кризис он сейчас переживает.
Он плакал. Плакал как маленький ребёнок. И он не стыдился этого. Пусть все видят. Но никто не увидит, как на зло. А если и увидят, то не пожалеют. Касыму не нужна чья-то жалость. Он прожил долгую жизнь и был уважаемым стариком, потому как с самого раннего детства работал, привык всё зарабатывать своим горбом и руками и никого никогда ни о чём не просил. Всё привык делать сам. В такой позе Касымбай просидел около двух часов, практически без движений. Солнце немного поубавило свою прыть. Касым встал кое-как, едва не упав от потери равновесия, да и кровь вся стекла ниже колен, поэтому его повело.
- Ну, пойду я... а ты жди апа... немного осталось...
Касым крепко завязал проволокой калитку и пошёл проходить те самые двести метров до перекрёстка. Это будет его марш-броском, а там может подкинет кто...
* * *
И долгие долгие месяцы хранилась в памяти народной его неблагодарная кончина. Историю эту мне поведала старуха Гульжан, а я передаю её вам, в точности так как сам слышал. Никто точно не знал, сколько ей лет, но она была страшная, умалишённая бестия и люди называли её Кошмар-апой. Вот, собственно, её исповедь:
- Деда Касыма то помнишь? Знаешь конечно. Сторожил то кладбище наше. Умер ведь, с месяц уж как. А как нехорошо то Аллах с ним поступил, словно с собакой какой. И за что только, одному ему известно. Не справедливо он обошёлся с ним. Касым ведь два дня дома лежал, бездыханный. Вонять уж начал, а дела до него и нет никому. Соседи почуяли неладное, что де за запах от стариковской квартирки идёт. Никак помер. Дверь то они вскрыли, глядь, а он уж и спрел совсем. Жара то какая тогда стояла. Так они хотели в морг его отдать, чтоб выяснили там отчего старик то наш помер. Даже водителя заказали, благо что всем подъездом скидывались тенгой на это. И что ж? Приехал водитель. Загрузили тело его тощее в машину, на которых врачи ездют ну и поехал он. Повёз он его в Рудный, да на пол пути колесо у него пробило. Вышел шофер, принялся колесо чинить. а инструменты то у него лежат внутри, где Касым находился. Открыл он дверцу и давай материться, проклятья во все стороны посылать. От тряски такой сильной дед наш развалился то совсем. И руки у него от плеч поотлетали, и ноги в коленах, голова на нитке держалась, кое-как. И все то кишки его пораскидало в машине во все стороны. Грязь везде, словом срам господний. А шоферу то делать нечего, ехать ведь всё равно надо. он уже бедный и исплакался весь, тошнит его, запах то какой стоит. Он голову себе тряпкой обмотал мокрой, чтоб вдыхать меньше и ну отскребать его. В руках лопата и ведро. Вот и всё. Он его в это самое ведро по кускам собрал, да яму вырыл близ дороги, туда он его и выкинул, похоронил то есть, вместе с блевотой то со своей, всё перемешалось в яме, будь она не ладна. Вот так и было то всё, ничего я не приврала. Всё как на духу рассказала. А ещё что я слышала, так это будто знал он, что всё будет так. Он ведь подарков всем напокупал, а в тот день, что помер, даже оделся в чистое. Да бельё это видать ему там не пригодится. К жене своей собирался, туда. Сколько раз от него это люди слышали. Встал на своём и всё тут, и никто отговорить не мог. Как он её любил то а? Да только знаю я, что не быть им вместе. Хоть он земле и предан, а всё равно здесь будет, с нами. Нельзя ему туда. На кладбище, видать, на роду у него написано, до конца быть. И будет он на могилке сидеть, с Надей то со своей. Говорят даже, что видели его там, сидит, не шелохнётся, а только вздыхает тяжко. А ещё говорят, что он это точно, потому как запах там стоит нечеловеческий, разложения. Нигде нет больше, а там есть. Злой он стал. Знак то плохой, скоро все повымрем, уходить отсюда надо, да побыстрее. А ведь Касымбай то один жил, не было у него никого. А теперь то сразу и внуки появились, и племянники.
Последнее хотят у старика отобрать. Сволочи. Что с людьми делается, сволочи... Старая ведьма говорит тихо. Она часто оглядывается по сторонам своими маленькими свинячьими глазками, плюёт на землю и топчит свои плевки. А я стою и уже больше её не слушаю, хотя она продолжает что-то говорить. А я стою и думаю, думаю ни над чем. Мне смешно, да и ведьма эта старая на ухо присела. Но я не могу смеяться, хоть и смешно, не знаю от чего. Я хочу ржать, дико и громко, как необученная лошадь, пусть только оставят меня в покое. Мне это не надо. Все эти бредни умалишённых пенсионеров. Я хочу жить... и умереть красиво!
Страницы: [ ] [ 2 ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
| |
| | Когда его рука вернулась мне между ног, она сразу по бедру пошла вверх и на низ животика. Мои постанывания теперь он либо игнорил, либо считал за знак одобрения. И вот решился! Его пальцы легли на пизденку, потом сильнее прижали и между губок легко указались прямо у входа. Влага сделала движение пальцев приятным скольжением, а мои стоны почти в голос, так и вовсе лишили его тормозов. Но тут обнаружилось, что он совершенно не понимает, что с этим делать! Ебать никак, облапал- ок, сфоткал- ок, даже видео "с рукой в главной роли" снял, а дальше?? Это я знаю, чего хочу!!! Да, всем телом и голосом я ему даю понять, что нравится, где горячо, куда надо пальцы... Но он сыт лапаньем пизды! Все! | | |
| |
|
| |
| | Посмотрев на меня что ты лежишь раздевайся, только сними все полностью они тебе мешать будут. И с улыбкой на лице как будто все так и надо. Я тоже как и надо начал расстегивать брюки разделся он сказал. И только прилег он сразу повернись и расширь ноги как вчера и руками раздвигай ягодицы а сам опять достал крем. Я начал поворачиваться а сам думаю, неужели все будет тоже самое что вчера только по другому. Да так оно и было только сегодня не так болела попка и пососал я побольше. Ну все думаю завтра я его буду ибать хватит я ему не девочка. Утром мы встретились он опять с улыбкой, паразит красивый такой что и не откажешь ни в чем, с теми же словами с теми же движениями с пaльтами но тут я ему сказал... Хватит!!! Сегодня я тебя буду!! Он посмотрел на меня, сделал паузу. Или не ждал что я ему такое скажу или набoрот об этом и только мечтал. Хорошо, но потом ты мне разрешишь чтоб я тебя. Мне было пофиг что он потом со мной сделает главное я буду ибать а не только меня и это будет первый раз прямо сeчас. | | |
| |
|
| |
| | Пока я дрочил Лена снова стала поглаживать свою киску. Я кончил, конечно, не так обильно, как в первый раз, но удовольствие не шло ни в какое сравнение с онанизмом в одиночку. Потом мы снова пошли на речку, чтобы смыть с себя следы спермы. | | |
| |
|
|
| |
| | Поскакав она спрыгнула с меня и легла рядом на спину раздвинув стройные, сексуальные ножки и жестом пригласила меня. Я пристроился между ее ног и аккуратно раздвинув алые, влажные губки вошёл в неё. Она закинула ноги мне на плечи и начала подмахивать. когда головка упиралась в иматку, а лобки терлись друг о друга я просто балдел, она стонала и кричала когда головка врезалась в матку. Осмелев я стал увеличивать темп, и вот вцепившись пальцами мне в спину моя первая женщина закричала, затряслась словно её ударило током, обмякла её ноги свалились с моих плеч. Я кончить не успел, и продолжал движения, она не шевелилась, но все равно я получал удовольствие. Это было лучше чем дрочить, и вот я тоже кончил, впервые в женщину, но член не обмяк и стоял как кол. Она открыла глаза, улыбнулась. | | |
| |
|