Рассказ №1798 (страница 9)

     ДНЕВНИК СЕЛИИ
     Через какое испытание невыразимых страстей я прошла! Я рыдала, я протестовала, я любила, была принуждаема и все это в один долгий, долгий день, подобного которому еще не было в моей жизни. Сперва Мюриэл усыпила меня своим любовным искусством. Ее язык, ее бедра, ее груди, ее зад все было моим, как и мои при-надлежали ей. Мы лежали в постели нагие, забыв обо всем на свете. Наши языки .спаривались, наши пальцы искали. Несколько раз она мучила мой задний проход, но я слабо протестовала, что не люблю этого. Я должна научиться, ответила она среди такого пышного расцвета поцелуев, такого перекатывания по кровати, что я просто не смогла заставить себя произнести "нет". Дай мне поднести тебе лепестки розы, выдохнула она. Со-вершенно не понимая, что она имеет в виду, я позволила ей увлечь меня на колени, а она в это время проскользнула подо мной и приложила свернутый кончик своего языка между моих нижних щек... О, это ощущение! Стой! Это слишком приятно! неосторожно пробормотала я, на что она отвечала: Конечно, моя радость, но тебе предстоит узнать еще лучшее. Здесь за дверью послышалось чье-то падение и я попыталась вскочить, но Мюриэл в мгновение ока оказалась на мне, сперва оседлав меня, а потом повернувшись таким образом, что, сжимая ногами мои плечи и руки, она завладела моими бедрами. Тут я к своему ужасу заметила, что в комнату успел зайти некий джентльмен, совершенно голый и с поднятым членом. И что хуже всего, он был не один, и то, как он вошел, было одним из самых странных зрелищ в моей жизни. Его шею стягивал плотный кожаный ошейник, от которого шла стальная цепь; ее свободный конец держала сестра Мюриэл, обтянутая прозрачным пеньюаром, обнажавшим ее груди и темный куст. А ну, живо! крикнула она ему. Он, кажется, был в каком-то помутнении, очень похожем на то, которое начинала испытывать и я. Я же брыкалась и пыталась сбросить с себя Мюриэл, употребляя все мои силы, однако под тяжестью ее зада все мои попытки были неудачны. Не дайте ему! проскрипела я в пустоту, потому что его уже подвели как раз позади меня, а он, под руководством Джейн, помог приподнять мои бедра еще больше, так, что мой бесстыдный зад предстал перед ним полностью. Я смазала ей попу слюной так же, как ты ему петуха... А теперь клади его туда, милочка. Ее дырка будет тесновата, потому что там еще ничего не было. Держи его верно! Ему следует доставить чудесной леди все удовольствие, и хорошенько! заметила Мюриэл. НЕТ! завизжала я, но уже слишком поздно. Щеки моего зада были грубо разведены. Его наконечник, действительно весьма мокрый, посмел совершить туда нападение. Я плакала, я просила, но напрасно. Мюриэл еще плотнее уселась в свое седло, расположив колени по обе стороны на кровати, в то время, как мое беспомощное седалище получило первый дюйм его твердого, мясистого кола; его крепко держали. О, милый Боже, какие ощущения завладели мною по входе муж-ского орудия в наисекретнейшее мое лоно! Сперва я почувствовала жжение. Это было похоже на пробку на длинную и весьма набухшую пробку. Я слышала, как он заскрипел зубами. Еще три дюйма пуль-сирующего желания продвинулись и замерли на время, "чтобы она попривыкла", как выразилась Джейн, обладающая странной властью над джентльменом если, конечно, можно его так назвать. Поработай балдой немного туда и сюда, тихо-тихо, а потом, медленно, дай ей еще, проговорила Джейн, пока я застонала, за-крыла глаза и стиснула зубы на это грубое, бесстыдное вторжение. Его слон и правда прошелся на дюйм или два туда и сюда, облегчив до некоторой степени мой пассаж, так, что жжение утихло и исчезло. Я ощутила себя странным образом исполненной, запеча-танной, и все же это было несравнимо с тем, что началось, когда эрегированный пенис затем прошел дальше, под мои стоны прекратить все это. Почти есть! воскликнула Мюриэл, подавшись, как я почув-ствовала, вперед, чтобы разглядеть все в подробностях. Самец испустил какое-то проклятье, которого я не поняла. Он тяжело дышал, и я тоже задышала тяжело. Я почувствовала, что его шары вплотную свесились над моей липкой щелью, и поняла, что он уже совсем дома. Джейн снова приказала ему "застыть", и я почув-ствовала пульсацию кипящего орудия, которая непонятным мне кол-довством расширила мою заднюю дыру. А теперь пользуй ее, и медленно, ибо она божественное создание, которого ты иначе недостоин даже и прикоснуться, пос-лышался голос Джейн. Я сама не могла ничего больше произносить. Полный заход его парня, кажется, извел из меня все дыхание, хотя бы даже и на время. После длительного "погребения" он медленно начал ворочать им в разные стороны, в то время, как я кусала себе локти от сладкого и томительного ощущения, которое нашла совершенно отличным и более "постыдным", чем обычная обработка моего передника. Наши стоны смешались. "Нежно поработай бедрами, моя драго-ценная", посоветовала мне Мюриэл, ущипнув меня за левую ягоди цу. Не помню, чтобы я что-нибудь говорила, кроме издаваемых мною звуков и тихих завываний, о которых она впоследствии говорила, что они показались ей прекраснейшими из всех, которые она когда-нибудь слышала. К своему стыду, я поняла, что начинаю сдаваться на волю злобного акта и того переменчивого ощущения, которое он несет с собой. Долгая, долгая минута этих тихих пистонов прошла прежде, чем мой задний ход поневоле ответил его оружию. Затем по "приказу" (потому что это можно было назвать только приказом) Джейн он принялся качать меня весьма быстрее, заставив мой зад биться о его живот, в то время, как пробка так и заходила туда и сюда. Здесь Мюриэл сошла со своего седла и снова скользнула под меня, приблизив свои горячие и сладкие губы к моим. Наслаждайся! шепнула она мне в рот. На какое-то мгновение я еще боролась между притворством моего отчаяния и удовольствием, которое уже овладело мной. Мое дыхание наполнило ее рот, мой зад заработал. Снова вихревые движения ее языка вызвали мой ответ. Самец задышал еще громче, заставив Джейн скомандовать ему: "Не так скоро". И...ДИИИ! подавилась я. Я издавала про себя самые нелепые восклицания, как бы их хорошо не принимала Мюриэл, которая гладила мои повисшие груди, изливая языком и губами такую волну страсти, что я больше не сомневалась в ее искренности доставить мне удовольствие, а не подвергнуть меня, как я сперва подозревала, грубому нападению. Моя щелка задергалась. Прошло даже немного времени, прежде чем я смогла это заметить. Рука Мюриэл слепо прошла под мой живот, нашла мои кудри и потом точку. Как только ее пальцы провели по ней круг, я разразилась целым дождиком любовного сока.
     Давай его сюда! проговорила она из-под меня. Глубокий и сдавленный звук послышался со стороны джентльмена. Она должна получить каждую каплю, послышался голос Джейн, на что он тяжело содрогнулся, подвел мои нижние щеки совсем близко к своему животу и разразился таким плотным, жарким потоком, какого я никогда не знала от Роджера в более надлежащие к этому минуты. Ах, да... Признаюсь, что это было великолепно. Это правда, как потом сказала и Джейн, что так лучше ощущаешь внедрение мужественных соков, чем "обычно". Я чувствовала каждый фонтан, каждый всплеск, каждый новый прилив долгой, тягучей, плотной спермы, до тех пор, когда, наконец последние ее жемчужные капли проникли в мое тесное отверстие; все это время он дышал тяжело, как после скачки. Теперь назад, и очень тихо! скомандовала ему Джейн, на что он послушно, дюйм за дюймом, ретировался, так, что я вполне ощутила потерю и запустение моей запруженной задницы. Шишка выскользнула из меня, и я упала, ощутив, как его теплые соки булькают из меня самым сладким образом. Я закрыла мое раскрас-невшееся лицо, а Мюриэл выскользнула из-под меня, и поднесла свое лицо к моему. Видишь, как это приятно! улыбнулась она. Я не знала, что и сказать. "Кто?" сперва глупо спросила я, сжимая мои горящие нижние щеки, в которых все еще билось то же ощущение. Неважно, любовь моя, если тебе это было приятно. Поверь, что это было моим единственным намерением. Пусть Роджер будет в дальнейшем твоим благодетелем... Отныне предлагай свою попу ему и удваивай свое наслаждение которое ты также можешь продлить и с теми джентльменами, с которыми я могу тебя позна-комить. Но ты делаешь из меня распутницу! возразила я. Распутницу, правда? Какая чушь! Это слово, изобретенное ханжеством. Оно не подходит к реальности. Жизнь коротка... На-слаждайся ею, как можешь, и не будем загромождать себя суждениями скудоумных. Ты унесешь с собой домой прелестнейшие воспоминания об удовольствии, к которому я и сама причастилась. Понимаешь ли ты это? Она перекатилась на меня, пока говорила, и прижала меня сверху. Кончик ее языка ходил вокруг моих губ. Ее тугие соски жалили мои собственные. Да, но... слабо начала я, на что она откинула назад свои распустившиеся волосы и громко расхохоталась. Никаких "но", моя радость, но только услада. Я поведу тебя к еще большей. Доверься мне! Я хочу, но не смею, ответила я совсем неслышно, хотя это можно было прочитать и по моим глазам. То, что еще можно было сказать, потонуло в долгих поцелуях. Я еще раз испустила в ответ на ее нежные притирания и почувствовала полную слабость, сонное состояние, в котором я и потерялась и снова нашлась. Когда я вернулась домой, то нашла там Роджера, очень задумчиво-го, как бы укоряющего меня за перемену настроения. Впрочем, мои опасения вскоре растаяли. Все же, я чувствовала на себе некоторую вину и хотела признаться во всем полностью, какой бы гнев это у него ни вызвало. Как только я высказала слово "признание", он приблизил палец к моим губам. Это не суд, а дом любви: тебе не в чем признаваться, сказал он. Какими бы сладкими ни были для меня эти его слова, я не могла скрывать от него то, что позволила себе такое, чего не позволяла ему годами. Но дражайший, я должна тебе сказать... начала я. Нет, не должна, Селия, ибо если ящик открыт однажды, оттуда слишком многое может вывалиться. Не так ли? Не всем ли нам есть в чем признаться? И что мы приобретем от этого? Я молча упала в его сильные объятия. После этих слов он не может сделать ничего дурного. Соблазн, и, к моему изумлению, весьма сильный, пригласить его сзади начал одолевать меня. Однако, поступить таким образом и так скоро тоже означало бы своего рода признание. Страсть заставит его в скором времени попытаться овладеть мной таким образом: это я знаю. Пусть минута придет своим чередом. Я ему не откажу. Я даже гостеприимно открою зверю врата так внезапно мое обращение в эту веру. Если же у меня есть, в чем признаться самой себе, так это то, что теперь, когда я это пишу, мои нижние щеки при одной мысли приятно сжимаются.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.