Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Воскресенье, 24/01/2016
Прочитано раз: 49408 (за неделю: 20)
Рейтинг: 60% (за неделю: 0%)
Цитата: "- Хватит, хватит, Поляков! Разревелся, как кисейная барышня! На платок, вытри сопли! - она достала из сумочки и швырнула мне носовой платок. Он приятно пах духами и ещё каким-то непонятным запахом... Я, продолжая всхлипывать, вытер слёзы и с благодарностью вернул владелице. - На кой, извини, чёрт мне вызывать твоих родителей? Их и так вызовут. К директору. Поставить в известность о твоем исключении. Хотя, как вариант... Тебя родители наказывают физически?..."

Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

     Сказ о том, как я вломил на уроке жлобу, а училка за это нассала мне в рот

     - Поляков! Вон из класса!
     - Но Изольда Евгеньевна, это ведь...
     - ТЫ ОГЛОХ?? ! Встал и вышел вон! Нет, без вещей! Зайдёшь после урока. У меня с тобой будет серьёзный разговор.

     Я встал и медленно вышел из класса. На душе было паршиво. Какая же вопиющая несправедливость! Этот подонок Сашка Чистов снова прикололся надо мной, а я же и виноват! Ну, да залепил ему в табло прямо на уроке, да еще и на биологии, которую ведет наш завуч Изольда - редкостная стерва! - так что же? Целый день этот козёл изводил меня своими штучками, а на десерт вообще шикарный "подарок" мне преподнёс: наполнил водой презерватив и аккурат после того, как я ответил домашнее задание, положил мне его на стул. Естественно он лопнул, на штанах теперь пятно, будто обоссался... Это уже последней каплей было! Ну, и вляпал я ему со всей дури. Так и сил больше не было терпеть! А теперь, значит, ему ничего, а со мной "серьезный разговор"...

     А, впрочем, чего там серьёзного? Ну, позудит Изольда, поездит по ушам - от этого никто не умирал. Ну, отправит к директору, ну - самый худший вариант - вызовет родителей, ну и что? Предки у меня вменяемые. Приду домой, сам всё расскажу. Мама скажет: не переживай, потом сама же Изольду порвёт, а отец, наверное, даже похвалит. Словом, если бы не была сама ситуация такой несправедливой, то и париться нечего особо! Как же я ошибался...

     Урок тянулся нечеловечески долго. Я сидел на ступеньках у входа на чердак (биология была на пятом, самом последнем этаже) и пытался самого себя успокоить для предстоящего разговора с Изольдой. Наконец прозвенел звонок.

     Я встал и спокойным, полным собственного достоинства шагом двинулся обратно в кабинет. В коридор повалили мои одноклассники. С ними и Чист. Увидев меня он многозначительно покачал головой и похлопал сжатым кулаком правой руки по левой ладони. Я же, не меняя выражения лица, спокойно показал ему средний палец. Тот в ответ провел по горлу ребром ладони и потопал по лестнице вниз.

     Я вошел в кабинет. Изольда сидела за учительским столом и что-то проверяла по классному журналу.

     - Иди сюда, - сказала она, не отрываясь от документа.

     Я подошел к своей парте.

     - Я сказала СЮДА! - повторила она и указала на место перед своим столом. В голосе ее прозвучали металлические нотки.

     Я подошел к учительскому столу. Он стоял на кафедре, и Изольда немного возвышалась надо мной. Наконец она оторвалась от журнала и посмотрела на меня. Взгляд её был абсолютно равнодушен, губы при этом крепко поджаты. Моё спокойствие, над которым я столь упорно работал в течение урока, несколько пошатнулось.

     Изольда Евгеньевна Добрынина, завуч, учитель биологии. Ей было всего 28 лет. Каким образом она стала правой рукой нашего Бороды - директора Владимира Петровича Кадилова - оставалось только гадать. Она была не худенькая, но и откровенно лишним весом не страдала. Всё в ней было довольно выпуклое: и грудь, и бёдра, и зад. Она была бы в полной мере привлекательной - в моём, конечно, вкусе, - если бы не её стервозный характер. Черты её лица имели немного восточный типаж и обычно не выражали ничего, кроме недовольства. И в настоящий момент её чёрные глаза буквально сверлили меня насквозь.

     - Ничего не хочешь мне сказать? - спросила она ровным, спокойным голосом, глядя мне прямо в глаза.

     Моя решимость, которую я так тщательно пестовал, возбуждаясь осознанием несправедливости, с которой обошлась со мной Изольда, начала таять, как дым.

     - Ну, Изольда Евгеньевна, - замямлил я, - я понимаю, что, конечно...
     - Ты понимаешь? - резко перебила она меня. - Ты хочешь сказать, что ты понимаешь, какую мерзость ты совершил?? ! Сорвал урок, избил одноклассника в присутствии учителя! Ты говоришь, что понимаешь это??? Объясни тогда мне, пожалуйста! Потому что я не понимаю, как можно так себя вести!
     - Так я и хотел... - вновь начал бубнить я каким-то виноватым голосом. - Чистов мне подложил капитошку на стул. Я сел, все штаны мокрые, вот, - я повернулся к Изольде задом и показал до сих пор непросохшее пятно на джинсах. - Знаете, как неприятно?? ! Ну, и до этого весь день доставал... Ну, я и не сдержался...
     - Значит, ты считаешь нормальным в ответ на шутку одноклассника начинать мордобой?! ! Да ещё на уроке!
     - Понимаете, шутка шутке рознь. Есть нормальные шутки, весёлые. На такие я не обижаюсь. Но этот гад постоянно меня изводит! Я давно уже терпел, а тут... Словно пружину сорвало.
     - А зачем надо было терпеть? Почему нельзя было сообщить классному руководителю или, например, мне о том, что над тобой издеваются?

     Наивный вопрос! Я посмотрел на Изольду с плохо скрытым сожалением.

     - Ну, да, "сообщить"! И прослыть стукачом? Это не в моих правилах.
     - А стучать на Чистова сейчас - это, выходит, в твоих правилах?
     - Я не стучу, Изольда Евгеньевна, я просто отвечаю на Ваш вопрос.

     Глаза Изольды превратились в узкие-узкие щёлочки.

     - Поляков, - негромко и очень спокойно произнесла она, - мне кажется, ты не отдаёшь себе отчёт о последствиях твоего мерзкого поступка.

     Она умолкла и продолжила пронизывать меня шквальным огнём из узких амбразур своих восточных глаз. Я стоял и молчал. Взгляд не отводил. Однако в душе уже начала подниматься липкая волна паники. "Какие ещё последствия?? ! Что ж она, сука, молчит?? !"

     - Изольда Евгеньевна... А какие последствия?
     - Какие последствия, Поляков? - по губам Изольды проскользнула тень улыбки. Более чем плотоядной улыбки. - Ну, не вдаваясь в подробности, для тебя это может закончиться вылетом из школы.

     В ушах у меня загудело.

     - Вы-вы-вылетом? . . Но как же это? . . Я же ничего...
     - Ты хочешь сказать, что ничего не сделал? - перебила она меня. - Значит, устроить в разгар урока безобразную драку в присутствии учителя - это, по-твоему, "ничего"?? ! Лично я так не думаю... И полагаю, что Владимир Петрович и члены педсовета со мной согласятся.

     Я был смят, ошарашен, сломлен. Ноги подкашивались. Как же это так? Заканчивается 9-й класс, надо к экзаменам готовиться, а тут ТАКОЕ! Изольда будто прочитала мои мысли.

     - Да и имей в виду: я созову педсовет немедленно. Так что экзамены будешь сдавать в другой школе. Если, конечно, тебя туда возьмут... Характеристика у тебя будет не из лучших, поверь. - Эта гнусная мегера улыбалась теперь уже почти в открытую. Ей явно доставлял огромное удовольствие мой печальный, обескураженный вид. Боже, за что мне это?? !
     - Изольда Евгеньевна, - я старался говорить как можно спокойнее, хоть голос и предательски дрожал, а сердце колотилось, как бешеное. - Изольда Евгеньевна, я прошу, я умоляю Вас, пожалуйста, не надо доводить это до педсовета и до Владимира Петровича! Это слишком жестокое наказание! Я понимаю, я виноват. Но может быть, Вы просто вызовете моих родителей? Зачем же вот так губить меня? Ну, я ведь не дерусь постоянно, у меня пятёрки... Этот случай единственный за все время, что я учусь! Ну, пожалуйста, Изольда Евгеньевна! Ну, куда я денусь??? - я не выдержал и разревелся.

     Изольда смотрела на меня с нескрываемым презрением, но при этом одновременно с каким-то скрытым удовольствием. Наверное, мои слёзы ещё больше порадовали её. Садистка проклятая!

     - Хватит, хватит, Поляков! Разревелся, как кисейная барышня! На платок, вытри сопли! - она достала из сумочки и швырнула мне носовой платок. Он приятно пах духами и ещё каким-то непонятным запахом... Я, продолжая всхлипывать, вытер слёзы и с благодарностью вернул владелице. - На кой, извини, чёрт мне вызывать твоих родителей? Их и так вызовут. К директору. Поставить в известность о твоем исключении. Хотя, как вариант... Тебя родители наказывают физически?
     - Простите, не понял? - я был ещё больше ошеломлён этим вопросом, хотя, казалось бы, в этот день можно было уже ничему не удивляться.

Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Оцените этот рассказ:

Читать из этой серии:

»
»
»

Читать также в данной категории:

» (рейтинг: 54%)
» (рейтинг: 73%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 56%)
» (рейтинг: 79%)
» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 88%)



Случайный рассказ
		Света продолжала дрочить мой член, сперма текла по её рукам, она слизывала её. Светкины выделения заполнили мой рот, но я не спешил их глотать, мне нравилось мешать их языком. Олег вытащил своё орудие из меня и она взяв его рукой засунула себе в рот и начала высасывать остатки спермы из него.
[ Читать » ]



Случайный рассказ
		Андрей смотрел не шелохнувшись. Зрелище было не для слабонервных. Павел уже вошел до конца и пока медленно, а потом все быстрее начал трахать Лену до самого конца. Член у него был сантиметров под двадцать и головка проходила далеко в горло. Андрею было видно как вздувается шея в том месте где проходит головка. Лена конечно ничего не могла делать сама. Но это не смущало Павла. Он уже вошел во вкуси обхватив Ленину голову за затылок все быстрее и быстрее трахал её в рот. Входя в неё до конца он толкал её ловко в нос и лоб, а его яички хлопали её по подбородку. А потом выходил оставляя о рту лишь головку. Мои руки крутились внутри Лены. Она уже не кончала, а была просто куклой для траха. Но было видно что ей нравиться это. Её огромная грудь колыхалась в такт толчкам Павла. Никто ничего не говорил и было слышно лишь сопение мужчин.
[ Читать » ]



Рассказ часа
		Последнее вpемя его пpеследовало постоянное pовное половое возбуждение. Вот и сейчас: он не усидел в гостинице (мастуpбация помогала мало) и толкнулся было в эpотическое кафе, а оно оказалось еще закpыто. Hе везло да и только! Оставалось где-нибудь пеpекантоваться и он pешил заглянуть в Рижский музей истоpии секса, тем более, что за десять с лишним лет отсутствия не мог здесь побывать, и еще потому, что на всякий случай у него с собой был свежий номеp жуpнальчика "Уpинист" с новым дете
[ Читать » ]



Рассказ часа
		Их роту, роту молодого пополнения, сержанты привели в баню сразу после ужина, и пока они, одинаково стриженые, вмиг ставшие неразличимыми, в тесноте деловито мылись, а потом, получив чистое бельё, в толчее и шуме торопливо одевались, сержанты-командиры были тут же - одетые, они стояли в гулком холодном предбаннике, весело рассматривая голое пополнение, и Денис... вышедший из паром наполненного душевого отделения, голый Денис, случайно глянувший в сторону "своего" сержанта, увидел, как тот медленно скользит внимательно заторможенным взглядом по его ладному, золотисто порозовевшему мокрому телу, еще не успевшему утратить черты юной субтильности, - Денис, которому восемнадцать исполнилось буквально за неделю до призыва, был невысок, строен, и тело его, только-только начинавшее входить в пору своего возмужания, еще хранило в безупречной плавности линий юно привлекательную мальчишескую грациозность, выражавшуюся в угловатой мягкости округлых плеч, в мягкой округлости узких бедёр, в сочно оттопыренных и вместе с тем скульптурно небольших, изящно округлённых ягодицах с едва заметными ямочками-углублениями по бокам - всё это, хорошо сложенное, соразмерно пропорциональное и взятое вместе, самым естественным образом складывалось в странно привлекательную двойственность всей стройной фигуры, при одном взгляде на которую смутное томление мелькало даже у тех, кто в чувствах, направленных на себе подобных, был совершенно неискушен; из коротких, но необыкновенно густых смолянисто-черных волос, ровной горизонтальной линией срезавшихся внизу плоского живота, полуоткрытой головкой свисал книзу вполне приличный, длинный и вместе с тем по-мальчишески утолщенный - на сосиску-валик похожий - член, нежная кожа которого заметно выделялась на фоне живота и ног более сильной пигментацией, - невольно залюбовавшись, симпатичный стройный парень в форме младшего сержанта, стоя на чуть раздвинутых - уверенно, по-хозяйски расставленных - ногах, смотрел на голого, для взгляда абсолютно доступного Дениса медленно скользящим снизу верх взглядом, и во взгляде этом было что-то такое, отчего Денис, невольно смутившись, за мгновение до того, как их взгляды могли бы встретиться, стремительно отвёл глаза в сторону, одновременно с этим быстро поворачиваясь к сержанту спиной - становясь в очередь за получением чистого белья... и пока он стоял в очереди среди других - таких же голых, как он сам - парней, ему казалось, что сержант, стоящий сзади, откровенно рассматривает его - скользит омывающим, обнимающим взглядом по его ногам, по спине, по плечам, по упруго-округлым полусферам упруго-сочных ягодиц, - такое у него, у Дениса, было ощущение; но когда, получив нательное бельё - инстинктивно прикрывая им низ живота, Денис повернулся в ту сторону, где стоял сержант, и, непроизвольно скосив глаза, мимолётно скользнул по лицу сержанта взглядом, тот уже стоял к Денису боком - разговаривал о чем-то с другим сержантом, держа при этом руки в карманах форменных брюк, и Денис, отходя с полученным бельём в сторону, тут же подумал, что, может, и не было никакого сержантского взгляда, с неприкрытым интересом скользящего по его голому телу, - Денис тут же подумал, что, может быть, всё это ему померещилось - показалось-почудилось... ну, в самом деле: с какой стати сержанту - точно такому же, как и он, парню - его, голого парня, рассматривать? - подумал Денис... конечно, пацаны всегда, когда есть возможность, будь то в душевой или, скажем, в туалете, друг у друга обязательно смотрят, но делают они это мимолётно и как бы вскользь, стараясь, чтоб взгляды их, устремляемые на чужие члены, были как можно незаметнее - чтобы непроизвольный и потому вполне закономерный, вполне естественный этот интерес не был истолкован как-то превратно, - именно так всё это понимал не отягощенный сексуальной рефлексией Денис, а потому... потому, по мнению Дениса, сержант никак не мог его, нормального пацана, откровенно рассматривать - лапать-щупать своим взглядом... "показалось", - решил Денис с легкостью человека, никогда особо не углублявшегося в лабиринты сексуальных переживаний; мысль о том, что сержант, такой же точно парень, ничем особым не отличавшийся от других парней, мог на него, обычного парня, конкретно "запасть" - положить глаз, Денису в голову не пришла, и не пришла эта мысль не только потому, что всё вокруг было для Дениса новым, непривычным, отчасти пугающим, так что на всякие вольные домыслы-предположения места ни в голове, ни в душе уже не оставалось, а не пришла эта, в общем-то, не бог весть какая необычная мысль в голову Денису прежде всего потому, что у него, у Дениса, для такой мысли не было ни направленного в эту сторону ума, ни игривой фантазии, ни какого-либо предшествующего, хотя бы мимолетного опыта, от которого он мог бы в своих догадках-предположениях, видя на себе сержантский взгляд, оттолкнуться: ни в детстве, ни в юности Денис ни разу не сталкивался с явно выраженным проявлением однополого интереса в свой адрес, никогда он сам не смотрел на пацанов, своих приятелей-одноклассников, как на желаемый или хотя бы просто возможный объект сексуального удовлетворения, никогда ни о чем подобном он не думал и не помышлял - словом, ничего такого, что хотя бы отчасти напоминало какой-либо однополый интерес, в душе Дениса никогда ни разу не шевелилось, и хотя о таких отношениях вообще и о трахе армейском в частности Денис, как всякий другой современный парень, был наслышан более чем достаточно, применительно к себе подобные отношения Денис считал нереальными - совершенно невозможными, - в том, что всё это, существующее вообще, то есть существующее в принципе, его, обычного парня, никогда не касалось, не касается и касаться в будущем никаким боком не может, Денис был абсолютно уверен, и уверенность эта была не следствием осознанного усвоения привнесённых извне запретов, которые в борьбе с либидо трансформировались бы в четко осознаваемую внутреннюю установку, а уверенность эта, никогда не нуждавшаяся ни в каких умственных усилиях, безмятежно покоилась на тотальном отсутствии какого-либо интереса к однополому сексу как таковому - Денис в этом плане в свои восемнадцать лет был глух, как Бетховен, и слеп, как Гомер, то есть был совершенно безразличен к однополому сексу, еще не зная, что у жизни, которая априори всегда многограннее не только всяких надуманных правил, но и личных жизненных представлений-сценариев, вырабатываемых под воздействием этих самых правил, есть своя, собственным сценарием обусловленная внутренняя логика - свои неписаные правила, и одно из этих объективно существующих правил звучит так: "никогда не говори "никогда".
[ Читать » ]