|
|
 |
Рассказ №2097
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Пятница, 26/04/2024
Прочитано раз: 18759 (за неделю: 1)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "5-й километр от Города.
..."
Страницы: [ 1 ]
5-й километр от Города.
- Милый, давайте откроем все окна? Кажется, уже можно дышать...
- Давайте сначала доедем до седьмого километра.
- А что там, на седьмом километре, старый вы каббалист? Черта магического круга?
- Нет. Просто там начинается лес, и в воздухе меньше пыли.
Он спокойно смотрел вперед, держа руку на рычаге коробки передач, в опасной близости от Ее бедра. Конвейер дороги проносил мимо глаз деревья, голосующие беспалыми сухими ветками. Ему было хорошо. Он ехал домой. От этой мысли не отвлекали ни Ее щебет, ни притаившийся сзади Город... Впереди, совсем недалеко, стоял Дом, с которым Он давно уже не виделся.
Дом, на задворках которого до сих пор скачет курносый мальчишка, распугивая голубей и домовых. Старый Дом, съехавший набок, как фуражка с лихого казацкого чуба. Когда-то он был молод, слаб, и мальчик любил меряться с ним силами. Забрасывал снежками, расшатывал перила, топал что есть сил по крыше. Дом кряхтел, но терпел. Он уже тогда был добрым, даром что молодым, домом. И ни разу не навредил мальчишке, который нарывался на это ежедневно, как только мог. Не уронил с крыши, не прокатил по лестнице, не подставил ступеньку у порога... Не порезал разбитым оконным стеклом...
7-й километр.
- Ага, вот и лес... Теперь можно?
- Да, - Он улыбнулся, - Теперь можно.
- Люблю, когда вы улыбаетесь. Становитесь совсем другим человеком...
- Не ищите ручки. Вот тут на панели кнопочки, нажмите их - и все...
- Здорово! - Она взяла на клавиатуре кнопок неслышный аккорд, стекла дружно поползли вниз, и зачем-то включилась аварийная сигнализация.
- Это уже лишнее, - Он выключил аварийку и посмотрел на Нее. - Ну что, так посвежее?
- Еще бы! - Она тут же достала сигарету и закурила. - К такому воздуху сразу не привыкнешь. Нужно постепенно... А то голова закружится с непривычки!
Он тоже закурил, искоса поглядывая на Нее. Она, положив ногу на ногу, откинулась в кресле и смотрела в окно. За окном, не оглядываясь, куда-то бежали деревья.
- У вас нет ничего выпить? - вдруг спросила Она. - А то голова все-таки закружилась, нужно раскрутить ее в обратную сторону...
- В бардачке лежит бутылка вина. Сможете сами открыть? - Ему не хотелось останавливаться.
- Конечно. Чем?
- Там же лежит нож, увидите.
- Да, вы - удивительно галантный кавалер. Бокала я, вероятно, не найду в вашем бардачке.
- Нет. Пейте из горлышка - меньше расплещется...
- Вы жадина и грубиян. Я с вами не дружу...
- Не сердитесь. Космонавты вообще из тюбиков питаются...
- Ладно, ладно... Не выкручивайтесь. Будете глоток - другой?
- Нет, куда мне... Я за рулем. Впрочем, глоток - можно. Давайте.
Первый раз он выпил вина там же, в Доме. Неизвестно, кто из них опьянел больше, но оба пустились в пляс, и черно-белые фотографии красно-белых предков чудом удержались тогда на стенах. Поутру не досчитались одной ступеньки, а уж сколько с крыши слетело черепицы, так никто и не узнал. Они с Домом были заговорщиками и не делились со взрослыми своими маленькими тайнами. Поутру оба болели, и Дом наскоро слепил облако, которое выжал дождем на две похмельных головы.
10-й километр.
- Какой ветер! Вы не простудитесь?
- Нет, ничего. - Он сделал еще один глоток и не добавил: - Он меня вылечит в случае чего.
- Кто "он" - не спросила Она.
- Мой Дом... - сказал Он вслух.
- Что "ваш дом"? - Она удивилась. Глаза блестят, юбка ползет вверх, медленно, как штора в старом кинозале...
- Ничего. Мой Дом вам понравится. Там уютно...
Хорошо, что ты меня не слышишь, старина... Сказать про тебя "уютный"... Да... Не волнуйся, я все помню. И как ты умеешь лечить, я помню тоже. Хорошо, что бабка настояла тогда, чтобы меня привезли к тебе из больницы. Ты вытянул меня наверх, как невод со дна, с барахтающимся уловом будущих лет. Я тебе уже говорил "спасибо"? Не помню... Спасибо. Спасибо. Спасибо.
15-й километр.
- Так странно... - сказала Она.
- Что?
- Мы ведь оба с вами понимаем, куда и зачем едем. И все еще на вы, и даже не целовались ни разу...
- Ты не понимаешь, куда едешь! - не крикнул он. - Зачем - это уже не так важно.
- Вы мне очень нравитесь. Давно нравитесь. Давайте поцелуемся... - она положила руку ему на колено. Пьяная, красивая, добрая девочка.
- А вдруг вам не понравится... Придется возвращаться. А я так хочу показать вам...
Дом. Показать его тебе, сделать хозяйкой на день, на два, на всю жизнь. Это уж как получится. Ему решать. Дому. Дом лучше разбирается в женщинах, чем его Хозяин. Все, что дано знать Хозяину, рассказано Домом. С того дня, когда Он впервые подглядывал за безобразиями кузины из Ростова, он сохранил память о щели в потолке, из которой открывался удивительный вид на комнату для гостей. И кто, как не Дом, со скрипом подмигивал ему всеми остальными щелями, расширяя эту, как только мог.
20-й километр.
Она замолчала. Дорога взяла свое, лицо посерьезнело, глаза блестят уже совсем нехорошо. Полупустая бутылка зажата в коленях, для чего - ах! - пришлось еще выше поднять юбку. Ее рука задумчиво ложится на его руку, пальцы гладят кисть, как собаку, рычаг коробки отзывается ревнивым ворчанием. За окном пролетает шашлычная, бросив в окно тугой хищный аромат.
Он ставит кассету, чтобы спугнуть ее руку. Рука уходит, подносит к губам бутылку - и тут же возвращается, пристраиваясь уже на его бедре. И тут же отправляется с инспекцией в соседнее место, где ожидает найти сами-знаете-что. И оно там действительно есть, это с-з-ч, но в состоянии столь беспомощном, что ее мизинец изгибается жалобным вопросительным знаком: Почему? Ласки становятся настойчивее, она ждет ответа, но лишь рычаг коробки стоит в салоне дрожащим фаллическим символом. Больше ничего...
Это там, Дома, ее ждут сюрпризы. Он улыбается. И еще какие! Там, на диване, хранящем воспоминание о Первой и Единственной, он еще покажет ей, на что способен. Только бы тень от фонаря по-прежнему падала на стену, только бы молчал старый деревянный насмешник... Молчал, как в ту, первую, ночь, проявляя два силуэта на белой стене. Их контуры можно разглядеть до сих пор, если знать, где искать. Только больно видеть их, эти силуэты, и Дом порой включает все свое электричество, чтобы вывести их со стены, из памяти, вон.
И тогда летит на свет мошкара. И женщины. И друзья. И на старой веранде звучит смех, в котором только Он может расслышать знакомое поскрипывание. Потом гости и гостьи ложатся спать, и Дом пеленает их тишиной, чтобы утром осторожно разбудить каждого - кого солнечным лучом, кого поцелуем любимой. И потом усадить на вчерашней веранде за солнечным утренним чаем. И хлопотать вокруг, хлопая дверьми, расставляя стулья, чтобы каждый, кто пришел к Хозяину, чувствовал себя Дома...
23-й километр от Города.
- Ой, что это? - Она испуганно уставилась в окно.
Он резко затормозил у обочины.
- Выходи!
- Ты... что... Что случилось?
- Выходи! - Он открыл ей дверь, бледный, все понявший сразу и оттого уже мертвый.
Она вышла, держа в руке бутылку, удивленно глядя на него.
Он закрыл за ней дверь, включил первую передачу и, не спеша, поехал к Дому. Тот, даже догорая, понял желание Хозяина и пылающей головней поджег бензопровод. Машина остановилась посреди пепелища. Взрыв смешался с треском последней рухнувшей стены.
Она кричала, не слыша сама себя. Ублюдки ринулись врассыпную из-за кустов, куда глаза глядят, оставив на земле дешевую одноразовую зажигалку...
И только мальчик в матросском костюме не спешил убегать. Он нашел в золе домового и взял его на руки. И пошел прочь, сквозь бьющуюся в истерике бабу, последний раз оглянувшись на Дом, который не мог унести с собой.
© Mr. Kiss, Сто осколков одного чувства, 1998-1999гг
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
| |
| | Его личный лечащий врач Вероника Климова, так никогда и не узнает, как умер ее любимый пациент этой ночью. В больничной своей камере палате. Она лежала мертвой уже давно в своей квартире на девятом этаже высотки. С широко открытыми от пережитого кошмара и ужаса карими безумными глазами. Сойдя окончательно с ума, она изрезала себя хирургическим взятым из ее медицинской сумочки ножом. В собственной спальне находясь под воздействием постоянного и не проходящего ужаса и страха, так и не сумев найти выход из того мира в который она попала. Не сумев совладать со своими распаленными одинокой тридцатилетней женщины необузданными сексуальными желаниями. Она так и не вышла из того жуткого инфернального потустороннего мира, в который она попала. Заблудившись в нем навсегда. Сама, сойдя с ума и покончив с собой, как тот Гавриков. | | |
| |
|
| |
| | Но это был член чужого мужчины, который достал его для того, что бы вставить его мне в... Чужой член. Незнакомый мужчина. Второй ждет своей очереди. В очереди кто вые..т меня. Эти мысли сводили меня с ума. Сейчас это будет... Я выгнулась ему навстречу, он достал презерватив, распечатал и начал натягивать его на свой член, который уже давно крепко стоял. На меня. Он размял растянул презерватив до конца, подошел к ко мне вплотную, я еще больше выгнулась к нему, вся. Вот я почувствовала кончик его члена на своей киске. Он поводил членом по моим губкам и начал вставлять. Он медленно вводил свой член, смотря как он входит, а я смотрела в зеркале на его взгляд. Я была такой мокрой, такой возбужденной, что никакого сопротивления он не испытывал. Немного присунув мне он убрал руку со своего члена и взял меня за ягодицы. Посмотрел, в зеркало. Увидел, что я наблюдаю за ним. Посмотрел мне в глаза и потянул меня на себя... Резко он натянул меня на всю длину своего члена, а я чуть не задохнулась от этого кайфа. Еще несколько пробных медленных толчков, что бы устроиться поудобнее в моей... и. Его яички стучались о мою киску, его член заходил в меня с размаху, затем почти полностью выходил и опять врывался в мое нутро. Я выла от кайфа... Туалет наполнился характерными звуками ударов двух соприкасающихся тел и моими стонами. | | |
| |
|
| |
| | Сомневался я недолго, подойдя к девчатам я уселся на лавку верхом напротив Маши, она смотрела мне в глаза не отрываясь взглядом кролика смотрящего на удава, нет в ее взгляде не было страха или боли, скорее обреченность. Я посмотрел в глаза свете та улыбнувшись одними глазами сказала - давай смелее доставь удовольствие моей сестренки. Отбросив сомнения, я потянулся к Машиным трусикам и медленно стянул их, при этом пришлось со Светиной помощью поднять ее ножки на лавку, сама Маша по-прежнему не сопротивлялась, но и не помогала. Закончив с трусиками, я придвинулся к Маши и провел членом по ее уже истекающей соками киски, она вздрогнула, Света крепче обняла сестру. Еще минута и я нависнув над дрожащей девушкой ввел свой член в ее киску на сколько возможно глубоко, я сделал это очень медленно так что мой боец почувствовал каждый сантиметр довольно узкого женского лона, в нем было очень жарко и влажно, и не смотря на тесноту член вошел легко. Как только я вошел Маша очень глубоко вдохнула казалась она не дышала с момента как осталась без трусиков я подумал что так оно и было. Ее лицо в этот момент уже выражало то же что и ее тело - готовность и желание близости. Я не двигая членом стал ласкать ее груди языком и руками, от каждого моего прикосновения к розовым сосочкам по ее телу пробегала волна мышечных сокращений которую я хорошо чувствовал членом. Ее дыхание становилось все более глубоким и прерывистым, я оторвавшись от ее груди поцеловал ее в губы, она не проявила никакой активности только лишь слегка приоткрыла рот. Запустив свой язык в ее ротик я начал медленно двигать членом, несколько движений и она мыча посасывает мой язык при этом обнимая меня за шею, еще несколько и уже ее язык орудует у меня во рту, пара фрикций и она уже не может целоваться, лишь только хватает ртом воздух и стонет прижимаясь ко мне всем телом. Я хочу ускорить темп, но мне этого не дают Руки Светы держащие меня за поясницу. Так медленно двигаюсь внутри Машиного лона минут семнадцать, (сам не думал что можно так долго не кончать орудуя членом во влагалище) затем приходит осушение неизбежно надвигающегося оргазма, осушение нарастало медленно почти мучительно, маша тем временем подходила к четвертому оргазму (это она сама потом сказала) , и вот наконец в очередной раз подавшись вперед я почувствовал как мышцы паха и члена выталкивают в Машу животворящую жидкость, я некогда не думал что оргазм может быть болезненным и от того чуть ли не более прекрасным - оказалось может, все мое тело свело от довольно сильного мышечного спазма в паху, я согнулся сидя верхом на лавки. Когда мышцы расслабились я поднял глаза и посмотрел на девчонок: Маша вся с головы до ног покрытая мелкими капельками пота еле заметно вздрагивая плакала уткнувшись в щеку младшей сестры, Света нежно обнимала и успокаивала ее - ну вот и все, чего ты рыдаешь ведь тебе хорошо было, прекрати мокрое дело. Маша не отвечала сестре только едва заметно улыбаясь вытирала слезы о ее щеку. | | |
| |
|
|
| |
| | Я терся о ее волосатый лобок пизды. Она повернулась на бок ко мне лицом чуть приподняв одну ногу и взяла мой хуй и вложила между ног и прижала слегка. Затем выпустила меня из своего кольца, опустилась ниже по кровати так что мой хуй оказался между ее больших грудей и зажала его между грудей. Потом Беата спросила меня на полуломанном русском не против ли я буду если она пососет немного мой хуй чуть-чуть. Я не возразил и она нежно и медленно обхватила его маленькими губками. Cосала она его так что ее губки взяли только мою головку и не далее, но зато как она обсасывала мои яички языком. Я в это время игрался с ее большими дынями а она просила чтоб я гладил ее по жопе так как она очень любит это и это ее больше возбуждает чем если я ее глажу по пизде и клитору. | | |
| |
|