Рассказ №25013 (страница 2)

     Джимми стоял к ней лицом, неуверенно улыбаясь. Уже шагнув в его сторону, она не смогла удержаться, посмотрела... и совершенно непроизвольно облизнула вдруг пересохшие губы. Ответная реакция не заставила себя ждать... его мужское естество дрогнуло и прямо на глазах стало набухать. Ее взгляд тут же метнулся обратно, к лицу, но было слишком поздно. Со сдавленным мычанием он постарался прикрыть руками подымающийся член. Она протянула полотенце и, как только он взял его, сразу отвернулась. Ему пришлось на секунду отнять руку от уже почти полностью вставшего члена, чтобы взять полотенце, и уголком глаза она успела заметить не по возрасту внушительные размеры.

     Шесть дюймов? Да, не меньше. Не так велик, как у отца или... скажем, у некоторых других, но ведь ему всего тринадцать! Она застыла, слепо уставившись на дальнюю стену, пока он вытирался всего в нескольких футах от нее. Зрительный образ его торчащего органа накрепко впечатался в память во всех деталях и, казалось, так и горел перед глазами.

     Постепенно из сумятицы мыслей, заполнивших голову после ужина (ох, не стоило пить так много пива!), отчетливо выделилась одна... теперь моя очередь принимать душ. Ох и дура же ты, Лиз - надо было раздеться, пока он в душе, и обернуться полотенцем! И сказать ему, чтобы не смотрел, пока она моется... А теперь-то как?

     Сын прошел мимо, по пути (нечаянно?) коснувшись ее бедром и, одним быстрым движением бросив полотенце на кровать, плюхнулся на него животом, лицом к ней. - Теперь ты, мам. Вода очень быстро нагревается, так что осторожней. - Слегка постукивая пальцами, он глядел на нее снизу вверх, но она видела только его упругие ягодицы, бесстыдно белеющие на фоне загорелого тела.

     Будто в гипнотическом трансе, она сбросила туфли и расстегнула блузку. Он что-то говорил - как прошел полет, как они провели день - и она даже что-то отвечала, одновременно снимая блузку и расстегивая брюки. И вдруг, перешагивая через лежащую на полу одежду, она осознала, что стоит перед своим тринадцатилетним сыном в одном нижнем белье. Кровь бросилась в лицо, она готова была провалиться от стыда сквозь землю или спрятаться под кровать, и удержала ее только одна мысль, крутившаяся в голове, как заезженная пластинка... Веди себя естественно. Что же делать? Отправить его в коридор, пока она моется - с полотенцем в качестве набедренной повязки? Да и вообще, ей нечего стыдиться своей фигуры!

     В самом деле, никто не даст ей тридцати двух. Почти черные волосы, короткая стрижка "под дюймовочку". Слегка курносый нос, небольшой рот - ее можно было бы принять за девчонку, если бы не вполне развитые формы. Она еще не сняла легкий кружевной лифчик, но он и так ничуть не скрывал темно-коричневые соски, набухшие от возбуждения. Груди были предметом ее особой гордости... размер 34С - просто выдающийся бюст при ее-то миниатюрной комплекции, и все же она обходилась без корсета. И никакой дряблости, несмотря на размер. Талия всего 21 дюйм, с изящным расширением до 33 в бедрах (34, если изредка побаловать себя десертом). Полупрозрачные белые трусики высокого кроя сзади казались просто узкой полоской, разделяющей ягодицы. Чтобы не нарушить элегантный абрис линии трусиков спереди, блестящие черные завитки лобковых волос приходилось подбривать. Темное пятно волос под тканью образовывало четкий треугольник, в острие которого курчаво-шелковистые завитки прилипли к влажным набухшим губам. Длинные, относительно ее роста, ноги... когда они стояли рядом, ее промежность оказывалась почти на той же высоте, что и у Джимми. Короче говоря, ее юный сын и представить себе не мог женщину прекрасней и желанней, чем собственная мать.

     Лучше всего, пожалуй, просто принять это как должное - белье все равно ничего не скрывает и - будем вести себя естественно. Уже расстегнув застежку лифчика спереди, она неожиданно заметила, что задница Джимми конвульсивно подергивается, ритмично вдавливая его бедра в подстеленное полотенце. Вдруг она почувствовала себя стриптизершей на сцене, которой приходится выступать в частном клубе перед каким-то извращенцем. И тут ее, как говорится, понесло...

     - Джимми! Какого черта ты там делаешь? Если мы оказались в такой ситуации, это вовсе не повод для того, чтобы шоркаться о полотенце! Да как ты смеешь - я ведь твоя мать, а не какая-нибудь дешевка из "Пентхауза"! Да-да, я говорю о тех самых журнальчиках, которые ты прячешь под кровать, когда не мастурбируешь! - Голова Джимми дернулась, будто она влепила ему пощечину. На глаза навернулись слезы. Она поняла, что явно перегнула палку... не стоило упоминать эти журналы. У нее же и в мыслях никогда не было говорить об этом! Это было его тайной, как у всякого мальчишки... Но, раз начав, она была уже не в силах остановиться. Похоже, в этом всплеске сконцентрировались все ее страхи, все накопившееся раздражение.

     - А ну, ложись на спину! - Она толкнула его в плечо, и перепуганный Джимми, не в силах устоять под таким напором, покорно перевернулся. - Так я и знала. Тебе что, совсем нельзя доверять? Нет, вы только посмотрите на него - ты что, совсем не можешь себя контролировать? Извращенец! - В самом деле, его налившийся кровью член торчал, как палка. Темно-красная от прилившей крови, подрагивающая от возбуждения головка, блестящая капелька спермы - все было ясно без слов. И все же, глядя снизу вверх на свою рассвирепевшую мать, на ее больше ничем не стесненные груди, раскачивающиеся прямо перед глазами, Джимми немного пришел в себя, а лицо вдруг вспыхнуло от негодования...

     - Ну да, мама, я виноват, что у меня встал... Я хотел помочь тебе, чтобы ты успокоилась - ну, когда нам дали эту идиотскую комнату - и вел себя, как будто все нормально. Но ты все смотрела и смотрела на мой член. Даже подглядывала, пока я был в душе. А теперь еще и перевернула меня - поближе, наверное, надо рассмотреть? Ну ладно, к черту - вот, пожалуйста! - он рывком выпятил таз вверх, прямо к ней, - только не думай, что если я немножко поглазел на самую красивую женщину в мире, то я уже извращенец! - Он опустил глаза и всхлипнул. - Прости меня за "Пентхаузы". Иногда я просто не могу удержаться, мне так хочется... ну, подрочить. Я больше не буду.

     Ей будто плеснули в лицо холодной водой. Опустившись на колени у кровати, она ласково погладила его волосы. - Джимми, прости меня, пожалуйста. Очень прошу тебя, прости. Ну конечно, ты просто не мог не возбудиться. А когда мужчина - она намеренно выделила слово "мужчина" - возбуждается, его пенис становится... это называется эрекция, хочет он того или нет. Ты ни в чем не виноват. - Она взяла его лицо в руки и нежно поцеловала куда-то в бровь. У Джимми перехватило дыхание... ее мягкие обнаженные груди коснулись его плеча. - Ты прав, дорогой мой мальчик, я действительно смотрела, я даже подглядывала за тобой. Я так удивилась - и я очень рада тому, что ты стал настоящим мужчиной. И спасибо за комплимент по поводу моей фигуры. На самом деле, вряд ли твоя старушка-мать может составить конкуренцию тем юным цыпочкам. Надо смотреть фактам в лицо.

     Джимми слегка приобнял мать за плечи, надеясь, что она не отстранится... - Правда, мам... если бы твоя фотка появилась в "Пентхаузе", они бы все в момент распродали, а все мужики Америки... в общем, они бы все возбудились.

     Лиз рассмеялась и слегка прижала Джимми к себе... - Ладно, ладно - ври, да не завирайся, а то нос вырастет... И вот еще что... на самом деле, я ничего не имею против твоих журналов с девочками. Наоборот... если бы ты не мастурбировал, я бы встревожилась. Просто, я так устала, так расстроилась - вот тебе и досталось ни за что ни про что. Это меня надо бы наказать, а не тебя, - закончила она примирительно.

     Подбородок Джимми упирался в ее плечо, так что она не видела, как изменилось выражение лица сына при этих словах. Голос его, однако, был по-прежнему смиренным и даже ласковым... - Так что, будем вести себя естественно? Даже если я не смогу сдержаться и буду иногда возбуждаться? Я постараюсь, чтобы этого не было.

     Она все еще чувствовала раскаяние за то, что наговорила ему. Чтобы как-то загладить свою вину, пришлось согласиться... - Конечно, дорогой. Будем только помнить, что мы мать и сын. А если у тебя возникнет эрекция, я постараюсь не замечать - просто буду считать это комплиментом моей фигуре. - Прозвучало, похоже, вполне разумно - и все же, даже когда она произносила эти слова, у нее уже зародились дурные предчувствия. Ох, не влипнуть бы...

     Она отпустила Джимми и выпрямилась. Итак, стыдливость побоку. Заставить его отвернуться или хотя бы не глазеть - нельзя, теперь уже нельзя. Он по-прежнему лежит лицом к ней, только повернулся на бок, и член из паха торчит...

     - Ладно, не будем затягивать с этим, - неискренне рассмеялась она и, бросив лифчик на кровать рядом с Джимми, наклонилась, чтобы снять трусики. С плохо скрываемой радостью, он глазел на подпрыгивающие груди, на появившийся из-под трусиков холмик Венеры.

     Она выпрямилась, немного расставив ноги. Еще и руки развела. Сын так и пожирал глазами губы ее вагины, полностью открытые из-за подбритых волос лобка. Они слегка приоткрылись, проглядывала красновато-розовая плоть. Внутри явственно поблескивала влага.

     
     - Ну что ж, вот она, вся тут - твоя старушка-мать, голышом. А теперь хватит глазеть, и разбери-ка вещи, пока я моюсь.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]

Читать также:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.